Великие философы - фуко мишель

Считается самым видным и оригинальным современным мыслителем Франции. Его научные интересы сосредоточены на исследовании происхождения и истории наук о человеке.

Фуко начал свою карьеру как психолог, работающий с душевнобольными, изучая пути возникновения понятия здоровья и нездоровья, ума и безумия, чтобы определить категорию душевной болезни. Это нашло отражение в работе «Безумство и безрассудство: история безумия в классический век» (1961). В 1963 г. выходит книга «Рождение клиники. Археология взгляда медика», где исследуется происхождение клинической медицины и современное понимание патологического. В 1966 г. публикуется книга «Слова и вещи» (есть русский перевод) о возникновении современных социальных наук. В «Археологии знаний» он дал систематическое философское обобщение своих методологических процедур по исследованию происхождения понятий. Результатом всего этого явилось весьма сложное исследование того, что он называет «дискурсами», т.е. собраниями утверждений, классификаторных схем и объектов анализа, которое выявляет ряд дискурсивных правил, управляющих функционированием языка.

В этих работах Фуко относит знание и практическое применение социальных наук и наук о человеке к сейсмическим интеллектуальным изменениям конца XVII века изменениям, которые не могут быть объяснены на основе достижений и прогресса в знаниях, но которые должны быть рассматриваемы как переход от одного способа упорядочивания человеческого поведения к другому. Здесь часто проводят аналогию между Фуко и Т.Куном. Различие между ними состоит в том, что Кун говорит о парадигмах, а Фуко о дискурсах. Кун говорит о естественных науках (физика и т.п.), Фуко же касается исключительно наук, которые дают знание о человеческой природе и человеческом состоянии прежде всего медицины, психологии, психиатрии, социологии и социального управления. В противовес тем, кто рассматривает историю цивилизации как постоянный прогресс, направляемый все увеличивающейся человеческой рациональностью и способностью понять человеческое функционирование, Фуко подчеркивает прерывность и случайность в нашем понимании самих себя. Изменение, идущее от одной совокупности дискурсов (он называет их эпистемами) к другой, и перегруппировка утверждений, практик и суждений, которые они охватывают, не могут быть описаны как рациональный прогресс, они также не могут быть объяснены ссылками на определяющие материальные условия (как это делал марксизм). Для Фуко произвольное, случайное и нерациональное играют решающую роль в истории идей.

В своей инаугурационной речи в Коллеж де Франс (1970) «Порядки дискурса» он впервые ввел в свою работу понятие «власти», под углом зрения которой в своей следующей работе «Надзор и наказание» (1975) он анализирует происхождение современной тюрьмы и связанные с ней дисциплинарные меры и практики. Фуко рассматривает тюрьму как область практики, в которой науки о человеке и их методы нормализации человеческих отношений могли бы получить применение, прежде чем их деятельность распространилась бы на все остальное общество. В то время как предшествующий анализ дискурса часто представлял собой весьма абстрактное исследование идей, понятие власти позволило Фуко подчеркнуть социальные и материальные условия, в которых эти идеи развиваются и которые они также трансформируют. Для Фуко власть есть интегральный компонент создания истины: истина и власть функционируют взаимозависимо. «Истина, пишет Фуко, ...создается только благодаря множественным формам принуждения. Она является следствием деятельности власти, при этом каждое общество обладает своим режимом истины, своей «главной политикой» истины, т.е. типами дискурса, которые она принимает и заставляет функционировать как истинные...». Науки о человеке и их практическое применение во все большем масштабе приводят к контролю, принуждению и «лечению» девиантных элементов общества. Просвещение оставило в наследство науки и связанные с ними практики, чьи правила и нормы давали критерий нормального функционирования в физическом или умственном здоровье, в социальном, личном или сексуальном поведении. Цель Фуко показать, что эти стандарты коренятся в иррациональном и случайном, которые они замещают.

В 1 томе «Истории сексуальности» (1976) Фуко дает всесторонний анализ того, как формируется индивид в современных условиях. Науки о человеке определяют категории, в границах которых мы формулируем наше понимание личности и наш внутренний критерий нормы и патологии. При этом они создают дисциплинированных субъектов современного государства и в сущности само государство. Современное государство управляет как через использование силы, так и через использование знания и практическое применение наук о человеке, направленное на формирование субъектов, через «микрофизику» власти.

Во 2-м и 3-м томах «Истории сексуальности», опубликованных за месяц до смерти, Фуко продолжает исследовать происхождение моральной деятельности через исследование сексуальной этики. Однако здесь он значительно меньше подчеркивает деятельность власти. Два новых тома «Истории сексуальности» дают описание последовательных трансформаций сексуальности субъектов и показывают, что наша современная одержимость сексом очень далека от свидетельства нашего освобождения, и указывают на отсутствие у нас какого-либо непринудительного понятия о том, как мы должны жить.

Для творчества Фуко характерны две темы. Во-первых, его анализу свойствен генеалогический подход он обнаруживает иррациональное под явно рациональным. Во-вторых, этот анализ направлен против «истин» и «знания» современного мира и имеет целью обнажить действия власти на практике, которая эти истины узаконивает так, чтобы дать возможность противостоять тем, кто от этой практики страдает. Он имеет целью показать нам, что мы становимся ненормальными, больными и делинквентами, подчиняясь знанию и практике, которые ищут ненормальность, болезнь и отклонения у других. В основе этой идеи лежит фундаментальное убеждение в том, что в истории не существует постоянного человеческого субъекта, не существует «истинного» человеческого состояния или человеческой природы: «В человеке нет ничего даже его тела достаточно стабильного, чтобы оно выступало для самопризнания и для понимания других людей». Мы не можем игнорировать функционирование власти и случайности. Нам необходима борьба, чтобы избежать чьего-либо господства над собой, однако нет гарантии освобождения, так как власть есть внутренняя черта социальных отношений мы не можем действовать, не затрагивая условий, в которых действуют другие.

Концепция Фуко критиковалась за релятивизм, поскольку Фуко полагает, что у нас нет оснований для предпочтения другого состояния дел тому, в котором мы живем. Однако эта критика не учитывает, что цель Фуко заставить нас заново подумать над теми категориями и над той практикой, которые направляют нашу жизнь, и тем самым сделать нас более свободными, осознавая, что мы теряем, становясь тем, чем мы являемся.

Фуко отвергает название «структурализм» и предпочитает называть метод своего исторического исследования «археологией», но допускает, что его результаты «в целом не чужды тому, что называется структуралистским анализом». Подобно Леви-Строссу, Фуко является холистом в своем утверждении, что элемент может быть идентифицирован только по своему месту в системе. Однако он полагает, что как нельзя определить элемент вне системы, так нельзя описать и таблицу возможных перестановок элементов, ибо не существуют объективных законов таких перестановок, поскольку они безграничны.